ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ.

ОСНОВНОЙ ПРИНЦИП РЕГУЛИРОВАНИЯ ТУРБУЛЕНТНОГО СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Для обеспечения устойчивого развития субъекта макроэкономики (увеличения периода бескризисного развития) необходимо контролировать уровень свободы деятельности в фазе бурного роста деловой активности, а в фазе спада активности стимулировать свободу деятельности (осуществлять диверсификацию).

В этой вербальной формулировке принципа регулирования нет большой новизны. Вопросы, как всегда, возникают в деталях применения. Как его использовать в конкретной ситуации, для конкретного субъекта, в конкретный период его экономической истории. В самом конце, например, длинного экономического цикла СССР была принята верная в принципе концепция демократизации и ускорения социально-экономического развития. Однако, в соответствии с оценками гипотезы социальной турбулентности, принята она была приблизительно на 20 лет позже, чем это было необходимо для устойчивого развития. В результате страна не естественным эволюционным, а ускоренным катастрофическим путем претерпела необходимую ей диверсификацию своего хозяйственного состояния.

Поэтому для адекватного использования общих принципов в задачах макроэкономического регулирования необходимы теоретические построения, способные достаточно надежно идентифицировать актуальное положение субъекта экономики. А для этого, как минимум, необходимо знать период длинного цикла, его начало и динамику течения.

ДИНАМИКА ДЛИННОЙ ВОЛНЫ
(На примере истории СССР)

Все основные фазы длинной волны, схематически показанной на рис. 3, наглядно демонстрируют статистические данные длинного цикла развития СССР-России 1920 – 2000-х годов.

На рис. 4, в частности, мы видим, что длинный цикл, начинающийся с резкого роста всех форм социальной и экономической активности населения (пассионарности), в первые 20 лет существования страны проявился бурным приростом ее населения.

Рис.4. Сглаженный по десятилетиям ежегодный прирост численности населения (измеряемый в 100 тыс. чел/год) и энергопотребление на душу населения (0,2 т.у.т./чел ) в России в XX веке (в границах империи и СССР)

Данные 2000-х годов, когда в России начался новый длинный цикл развития, оказались не так красноречивы, но и они показали характерный для начала цикла параллельный рост как пассионарности, так и энергопотребления, в полном согласии с турбулентной моделью макроэкономической динамики, показанной на рис. 2 и 3.

После периода резкого роста пассионарности в стране (приблизительно на половине длинного цикла) начался бурный рост экономики, проявившийся в измерительных данных стабильным возрастанием душевого энергопотребления. Этот экономический рост, как показывают кривые на рис. 4, сопровождался устойчивым снижением прироста населения, что, по нашему мнению, говорит о постепенной трансформации пассионарности в этой фазе развития в созидательную хозяйственную деятельность общества.

В последней же кризисной фазе развития страны 1990 — 2005 годов, как и в начале цикла, имел место параллельный процесс волнообразного изменения как пассионарности, так и объемов хозяйственной деятельности.

В этот кризисный период истории в стране происходила драматичная смена механизмов хозяйствования, которая, как показывают наблюдения (и о том же говорит теория турбулентности), сопровождается хаотизацией хозяйственной жизни., и говорит теория турбулентности, сопровождается хаотизацией хозяйственной жизни. Динамику этого процесса можно увидеть на примере статистических данных по производству зерна в СССР-России с 1945 по 2005 год. Они же показывают, что насыщение и последующее резкое падение объемов сельскохозяйственного производства во второй половине длинного цикла СССР сопровождалось короткопериодическими волнами хозяйственной активности. Неустойчивый второй период длинного цикла СССР начался с падения хозяйственной активности, продолжилась ее бурным ростом с середины 1980-х годов вплоть до достижения предельно низких объемов производства зерна в середине 1990-х годов. Восстановление же хозяйственного производства в начале 2000-х годов сопровождалось уменьшением амплитуды экономических колебаний в стране (т.е. снижением уровня неопределенности экономического положения страны, или уровня турбулентности).

Рис. 5. Абсолютные значения (в 100 млн.т.) и относительные объемы колебаний ежегодного производства зерна в СССР – России за последние 60 лет

ТАК, ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ?

Можно ли (и как) с помощью представлений социальной турбулентности ответить на основной вопрос макроэкономики о том, например, что же нужно делать сегодня в России, да и в мире в целом?

Не менее любопытный для некоторых вопрос о перспективах США, не столь актуален. Молодое с исторической точки зрения американское государство, аккумулировавшее к тому же в себе все известные на сегодня знания и технологии, выберется из циклического кризиса, в который оно погружается все последние годы.

Что делать России?

С Россией сложнее. В экспертном сообществе отсутствует согласие не только по вопросу о перспективной траектории развития страны, но и по вопросу о ее сегодняшнем положении. Вопросы, в каком состоянии мы находимся и куда движемся, выходя как из локального кризиса 2008 года, так и системного кризиса рубежа столетий, остаются предельно дискуссионными.

В этих условиях некоторый свет на проблему может пролить анализ ситуации с позиций турбулентной гипотезы экономики. В первом приближении ответ на вопрос, где мы находимся, показывает график на рис. 4. Он же говорит, что страна на выходе из системного кризиса рубежа веков.

Однако это только часть ответа. Нам не менее важно знать, а на какую траекторию мы встали? И можно ли ее определить по тому небольшому отрезку новой истории России, который страна прошла к настоящему времени?

Оказывается, с некоторой долей естественной в таких случаях погрешности, можно. Для этого, помимо даты начала новой истории, нам надо еще знать типичную траекторию долговременной эволюции макроэкономической системы. Характер такой траектории позволяет определить гипотеза социальной турбулентности (см. графики на рис. 3).

Принимая за начало новой истории страны круглую дату – 2000 год и используя длинный цикл российской экономики, составляющий по оценкам гипотезы социальной турбулентности и длительности истории СССР, около 75 лет, мы может заключить, что страна сегодня находится в перовой 1/7 части длинного цикла. Как видно на рис. 3, ему соответствует приблизительно 10 % от максимально возможных в этом цикле объемов производства и около 90% от максимально возможной социальной и деловой активности. Кратко эту фазу развития России можно охарактеризовать низкой эффективностью хозяйственной деятельности, но высокой пассионарностью, которая проявляется частыми всплесками социальной активности масс, как ее называл Чижевский, экономической неустойчивостью и т.д.

Но это еще не все, что позволяет сделать гипотеза турбулентности. С ее помощью мы можем в числах оценить как текущее положение, так и перспективы развития страны. Для этого достаточно найти реальное экономическое или физическое выражение относительных объемов хозяйственной деятельности, описываемых гипотетической кривой на рис.3.

Помочь в этом может хорошо документированная в XX веке экономическая статистика США (которая любезно нам предоставлена студенткой Финансового Университета при правительстве РФ Ольгой Матвеевой). Оказывается, с теоретической кривой экономического роста, показанной на рис. 3, в наилучшей степени коррелируют данные по ежегодному приросту ВВП США, показанные на рис.6.

Рис. 6. Прирост ВВП США. Сравнение фактических данных с турбулентной моделью в предположении 60-летнего длинного цикла США, начинающегося в 1955-1959 г.г.

На этом основании, используя аналогию Колмогорова, мы можем рассчитать динамику прироста ВВП России в течение ее текущего длинного цикла, беря за основу уже пройденную часть общей траектории экономического роста. Результаты такого расчета представлены на рис. 7.

Рис. 7. Ежегодный прирост ВВП России в млрд. долларах США 2011 г. Сравнение фактических данных с предельными теоретическими оценками в предположении 75 летнего длинного цикла российской экономики, начинающегося в 2000 г.

Они показывают, что страна сегодня находится в самом начале большого исторического пути, экономическая вершина которого — в середине XXI века. Нынешний же период состояния общества характеризуется пиком всех форм возможной в наших условиях социальной и экономической активности, но минимальной экономической эффективностью. Далее, лет через 10, по окончании самого бурного периода общественной жизни, неизбежна, как показывает препарированный методами теории турбулентности исторический опыт, многолетняя эволюционная трансформация социальной активности в созидательную хозяйственную деятельность.

Эта достаточно долго (на протяжении более 20 лет) складывавшаяся в стране ситуация обладает высокой консервативностью. Ее трудно сколько-нибудь радикально исправить. Поэтому в России, сегодня, неизбежен ренессанс тех или иных методов и приемов госрегулирования. Вернее, на повестке дня стоит вопрос создания принципиально новой версии системы гибкого управления турбулентно-эволюционирующей экономикой, прототипы которой можно найти в аналогичных фазах развития как советской экономики (с 1930-х по 1950-е годы), так и американской (начиная со второй половины 1960-х годов) или китайской (1980-х).

Единственное, на что следует в этой связи обратить внимание, так это на не повторяемость экономической истории. Как сказал лауреат нобелевской премии по экономике Фогель на юбилейной конференции в Киеве 25-27.05.2011, посвященной 110-летию Кузнеца, дважды нельзя войти в один и тот же цикл.

Прямых аналогий в экономической истории не существует. Только полукачественные, когда мы можем определить фазу текущего состояния хозяйства и довольно широкие рамки долговременные тенденции его изменения, как это показано, например, на рис. 6 и 7. А уникальную линию конкретных экономических показателей социального развития страны (своеобразный автограф) действующим лицам российской истории придется «нарисовать» их неповторимыми авторскими ошибками или находками.

Что будет с мировой экономикой?

Об этом мы уже неоднократно писали, например, в статьях: «Глобальный кризис. Российский сценарий» в 1999 г., «Вихревая логика глобализации» в 2005 году или «Ансамбль 15» в 2010 году. Во второй половине глобальной 140-летней волны 1930-х – 2070-х годов от коллапса мировую экономику может спасти только ее полномасштабная диверсификация. Т.е. формирование сотовой структуры мирового хозяйства, состоящей из 11-15 своеобразных атлантов мировой экономики – глобальных государств, в число которых должна войти и Россия.

Диверсификация спасет мировую экономику точно так же как «рейганомика» спасла американскую экономику во второй половине ее длинного цикла в 1980-х годах. И как (лишь в принципе, не будучи подкрепленными ни теоретически, ни системно) могли спасти Советский Союз во второй половине его длинной волны начатые в 1960-х годах экономические реформы.

Олег Викторович Доброчеев, ведущий научный сотрудник РНЦ «Курчатовский институт»